- душа
-
— понятие, отражающее исторически изменявшиеся воззрения на психику человека и животных; в философско-религиозной традиции и ориентированной на нее психологии Д. — это нематериальное, независимое от тела животворящее и познающее начало. Возникновение понятия «Д.» связано с анимистическими представлениями первобытного человека, примитивно-материалистически истолковывавшего сон, обморок, смерть и т. д. Сновидения воспринимались как впечатления Д., покидающей во сне тело и обретающей независимое от него существование. Дальнейшее развитие представлений о Д. происходило в контексте истории психологии и выражалось в столкновении идеалистических и материалистических учений о психике. Уже в период античности было известно, что органом Д. является головной мозг (Алкмеон), сама же Д. представлялась одним из видов вещества: Д. как огонь (Гераклит, Демокрит), воздух (Анаксимен), смешение четырех элементов (Эмпедокл) и др. Впервые положение о неотделимости Д. от тела выдвинул Аристотель, согласно к-рому Д. у человека выступает в трех модификациях: растительной, животной и разумной. Это учение было преобразовано в идеалистическое (Фома Аквинский) в эпоху средневековья. В новое время Декарт отождествил Д. с сознанием как рефлексией субъекта. В эмпирической психологии понятие о Д. было заменено понятием о душевных явлениях.В научной литературе (философской, психологической и др.) термин «Д.» не употребляется или используется очень редко — как синоним слова «психика». В повседневном словоупотреблении Д. по содержанию обычно соответствует понятиям «психика», «внутренний мир человека», «переживание», «сознание».
Краткий психологический словарь. — Ростов-на-Дону: «ФЕНИКС». Л.А.Карпенко, А.В.Петровский, М. Г. Ярошевский. 1998.
- душа
-
— понятие, отражающее исторически изменявшиеся воззрения на психику человека и животных; в религии, идеалистической философии и психологии душа — нематериальное, независимое от тела животворящее и познающее начало. В эллинской философии существование души не подвергалось сомнению. Вообще во времена античности обозначились различные мнения о душе — ее «материальности» и «идеальности». Специальный трактат, посвященный душе, принадлежит Аристотелю и является первым известным собственно психологическим трудом. В нем были систематизированы известные идеи о душе, выдвинуты и обоснованы несколько важных положений. Здесь душа определяется как сущность живого тела — особый орган, посредством коего тело чувствует и мыслит. В целом душа смертна вместе с телом, но часть ее, соответственная абстрактному, теоретическому мышлению, бессмертна. С позиций материализма, появление понятия души связано с анимистическими представлениями первобытного человека, примитивно-материалистически истолковывавшего сон, обморок, смерть и пр. Сновидения воспринимались как впечатления души, покидающей тело и обретающей независимое существование. Дальнейшее развитие представлений о душе происходило в контексте истории психологии и выражалось в столкновении идеалистических и материалистических учений о психике. Впервые положение о неотделимости души от тела выдвинул Аристотель, согласно коему душа у человека выступает в трех модификациях: растительной, животной и разумной. В новое время Декарт отождествлял душу с сознанием как рефлексией субъекта. В эмпирической психологии понятие о душе было заменено понятием о душевных явлениях. В научной литературе — философской, психологической и прочей — термин «душа» не употребляется или употребляется очень редко — как синоним слова психика. В повседневном словоупотреблении душа по содержанию обычно соответствует понятиям психики, внутреннего мира человека, переживания, сознания. Согласно К. Г. Юнгу, душа — некая нефизическая реальность, исполненная энергии, которая перемещается в связи с внутренними конфликтами. Она исполнена противоположностей: сознательное и бессознательное, мужское и женское, экстравертированное и интровертированное... Проблема состоит в том, что по ряду причин, прежде всего социокультурного плана, человек видит и развивает в себе лишь одну из сторон единой противоречивой пары, а другая остается скрытой и непринятой. Человек должен открыть и принять себя в процессе индивидуации. Скрытые стороны души требуют принятия, являясь в сновидениях, символически взывая; нужно уметь увидеть смысл призыва, а игнорирование его, типичное для неподготовленного человека, приводит к дезинтеграции, невозможности саморазвития и кризисным переживаниям и заболеваниям.
Словарь практического психолога. — М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998.
- ДУША
-
(англ. soul; греч. ψυχη; лат. anima).1. Д. — в этнологическом отношении. Верование или убеждение, что наша мысль, чувство, воля, жизнь обусловливаются чем-то отличным от нашего тела (хотя и связанным с ним, имеющим в нем свое местопребывание), свойственно, вероятно, всему человечеству, и м. б. констатировано на самых низких ступенях культуры, у самых примитивных народов (см. Анимизм). Происхождение этого верования м. б. сведено, в конце концов, к самочувствию, к признанию своего «Я», своей индивидуальности, более или менее тесно связанной с материальным телом, но не тождественной с ним, а только пользующейся им как жилищем, орудием, органом. Это «Я», это нечто духовное, или, в более примитивном представлении, движущее начало, «сила», находящаяся в нас — и есть то, что первобытный человек соединяет с представлением о «Д.» (Энц. словарь Брокгауза и Эфрона, 1893, Т. 11, С. 277).2. Д. до середины XIX в. была не только предметом философских и теологических размышлений, но и предметом изучения психологии. С нач. развития экспериментальной психологии Д. оставалась лишь номинальным предметом научной психологии, стремившейся уподобиться естественным наукам. Ее действительным предметом стала психика. Психология пожертвовала Д. ради объективности своей субъективной науки. Психологи не отрицают существования Д., но воздерживаются от ее изучения, стараются избегать щекотливых вопросов о ее природе, передают Д. и дух по ведомству философии, религии и искусства. Утрата Д. для психологии не безобидна. Она расплачивается за нее перманентным кризисом, доминантой которого является неизбывная тоска по целостности психической жизни. В поисках целостности психологи перебирают различные методологические принципы, порой нелепые (вроде принципов детерминизма или системности), ищут и перебирают различные единицы анализа, «клеточки», из которых выводимо все богатство психической жизни. В роли таких единиц выступали и выступают ассоциация, реакция, рефлекс, гештальт, операция, значение, переживание, установка, отношение, акт отражения, акция, действие и т. п. Безрезультатность подобных поисков заставляет психологов возвращаться к Д., размышлять о ее возможных функциях и возможной онтологии. Они вольно или невольно следуют рекомендации М. Фуко: К главкому идешь пятясь...Многое в философских и психологических размышлениях о Д. сохранилось от мифологии (см. пункт 1). Аристотель рассматривал Д. как причину и нач. живого тела, признавал Д. сущностью, своего рода формой естественного тела, потенциально одаренного жизнью. Сущность же есть осуществление (энтелехия), т. о. Д. есть завершение такого тела. Значит, по Аристотелю, Д. есть сила. Важнейшая ее функция состоит в предвидении: «[Душа] есть известное осуществление и осмысление того, что обладает возможностью быть осуществленным» (О душе. — М., 1937. — С. 42). Д. ищет и ориентируется на будущее, которого еще нет, и сама набрасывает контуры будущих событий. Но она же, согласно И. Канту, воспринимает внутренние состояния субъекта, т. е. воспринимает и оценивает настоящее, без чего невозможен поиск и не нужно будущее. Значит, Д. как минимум жилица 2 миров: настоящего и будущего, обладающая к тому же формообразующей силой или энергией. Об этом же говорит Платон, миротворческая фантазия которого породила замечательный образ Д. Он уподобил ее соединенной силе окрыленной пары коней и возничего: добрый конь — волевой порыв, дурной конь — аффект (страсть). Возничий — разум, который берет что-то от доброго и что-то от дурного коня.В большинстве смыслообразов Д. присутствуют с небольшими вариациями все перечисленные атрибуты Д.: познание, чувство и воля. У Августина главными способностями Д. выступают память, разум и воля. Если к.-л. из атрибутов отсутствует, Д. оказывается ущербной. Напр., Л. Н. Толстой писал, что полководцы лишены самых лучших человеческих качеств: любви, поэзии, нежности, философского сомнения. Наличие всех атрибутов Д. (разума, чувства, воли, добавим: и память) не гарантируют ее богатства. Глубокий ум, высокий талант, замечательное профессиональное мастерство м. б. отравлены гордыней, завистью, которые опустошают Д., убивают дух. М. б. платоновской соединенной силе не хватает крыльев?! Подобное объяснение красиво. И хотя его трудно принять в качестве определения, из него следует, что Д. нельзя свести к познанию, чувству и воле. Д. — это таинственный избыток познания, чувства и воли, без которого невозможно полноценное развитие их самих.Признание реальности Д. неминуемо влечет за собой вопрос о ее онтологии. Аристоксен (ученик Аристотеля) утверждал, что Д. есть не что иное, как напряженность, ритмическая настроенность телесных вибраций. В этом же духе рассуждал Плотин. Отвечая на вопрос, почему красота живого лица ослепительна, а на мертвом лице остается лишь след ее, он писал, что в нем нет еще того, что притягивает взгляд: красоты с грацией. А. Бергсон по этому поводу замечает: «Не зря называют одним словом очарование, которое проявляется в движении, и акт великодушия, свойственный Божественной добродетели, — оба смысла слова "grace" составляли одно».Близкие мысли высказывали естествоиспытатели. А. Ф. Самойлов, оценивая научные заслуги И. М. Сеченова, говорил: «Наш известный ботаник К. А. Тимирязев, анализируя соотношение и значение различных частей растения, воскликнул: "лист — это есть растение". Мне кажется, что мы с таким же правом могли бы сказать: "мышца — это есть животное". Мышца сделала животное животным... человека человеком». Продолжая этот ход рассуждений, можно спросить, что есть Д.? Телесный организм занят. М. б. это есть грация или, в терминах Н. А. Бернштейна, живое движение? Именно на конечных участках действия Ч. Шеррингтон локализовал ее атрибуты (память и предвидение). К этому следует добавить утверждение Р. Декарта о том, что действие и страсть — одно. А. А. Ухтомский придал подобным размышлениям вполне определенную форму. Поставив перед собой цель познания анатомии человеческого духа (Н. В. Гоголь назвал бы его «душевным анатомиком»), Ухтомский ввел понятие функционального органа индивида. Такой орган есть всякое временное сочетание сил, способное осуществить определенное достижение. Он подобен вихревому движению Декарта. (Еще раз вспомним соединенную силу в метафоре Платона.) Такими органами являются: движение, действие, образ мира, воспоминание, творческий разум, состояния человека, даже личность. В своей совокупности они и составляют духовный организм. По мысли Ухтомского, эти органы, сформировавшись, существуют виртуально и наблюдаемы лишь в исполнении, т. е. в действии, в поступке, в эмпирическом действительном бытии. Здесь нет противоречия; так, остановку можно рассматривать как накопленное движение. Таков, напр., образ, представляющий собой эйдетическую энергию, накопленную по ходу его формирования. Такая энергия при санкции Д. и смелости духа воплощается в действие, в произведение. По сути дела Ухтомский пришел к выводу об энергийной проекции духовного организма (сочетание сил), в котором имеется место Д.Было бы преждевременно и опрометчиво идентифицировать функциональные органы, которым нет числа, с Д., но нельзя не заметить, что они соприродны Д., поэтому она и может «распоряжаться» ими. Фихте говорил, что человек строит новые органы и функции Д. и сознанием намеченные, др. словами, Д. выполняет формообразующую функцию, о которой говорилось выше. Она и сама есть «форма форм». Бывает, что Д. и сознание намечают к созданию органы себе на погибель: «Душу сражает, как громом, проклятие: / Творческий разум осилил — убил» (А. Блок).Принятие положения об энергийной природе Д. облегчает обсуждение вопросов о ее местоположении и функциях. В частности, становится понятным положение Гегеля: «Д. есть нечто всепроникающее, а не что-то существующее только в отдельном индивиде». Д. может находиться между людьми. Возможно даже единение душ. Д. — это дар моего духа другим (М. М. Бахтин). Именно в этом смысле Д. не может погибнуть, она переходит к другому. Конечно, если этот дар будет принят в себя другим, а если последний обладает благодарной памятью, Д. сохраняет авторство дарителя. Когда-то в рус. языке «духовная память» была эквивалентна «завещанию». Д. — удивительный дар, который от дарения не скудеет, прирастает: чем больше даришь, тем больше остается дарителю. Положение о том, что Д. есть дар духа, не противоречит гегелевскому определению духа: дух есть система движений, в которой он различает себя в моментах и при этом остается свободным. Значит, Д. соприродна не только функциональным органам, но и духу.Еще одно: «место Д. там, где соприкасаются внешний и внутренний миры, где они проникают друг в друга. Оно в каждой точке проникновения» (Новалис). На языке В. Ф. Гумбольдта и Г. Г. Шпета это место между внешней и внутренней формами, в точках их взаимодействия и взаимопроникновения. Обе формы связаны отношениями взаимного порождения. Внешнее рождается внутри, а внутреннее рождается вовне. Находясь между ними или объемля их, Д., скажем мягко, координирует их взаимодействие. Возможно, Д. ощущает (сознает) неравенство внешней и внутренней форм и тем самым выступает источником идей, чувств, действий, в конце концов, источником и движущей силой развития. Сильная Д. трансформирует отрицат. энергию, порождаемую «избытком недостатка», в энергию положительную, в энергию созидания и достижений.Элиот сказал: то, что впереди нас, и то, что позади нас, ничто по сравнению с тем, что внутри нас. В каждом человеке имеются археологические, или архетипические, пласты, виртуальные формы поведения, деятельности, знаний, опыта, нераскрытых способностей. Все они труднодоступны не только постороннему наблюдателю, но и их носителю. Бывает, что все это богатство, как вода, сковано льдом. «Д. расковывает недра» (О. Мандельштам) и т. о. позволяет им обнаруживать и реализовывать себя. Бодрствующая Д. всегда находится на грани, на пороге преобразований.Итак, существует как минимум 3 пространства «между», или 3 границы, где располагается Д.: между людьми, внешней и внутренней формами самого человека, между прошлым и будущим. Она выполняет огромную работу, связывая все перечисленные пары по горизонтали, а возможно, и по вертикали. Идея пограничья Д. заслуживает самого пристального внимания. Бахтин писал, что культура не имеет собственной, замкнутой в себе территории: она вся расположена на границах. Каждый культурный акт существенно живет на границах: отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым и умирает. Так же обстоит дело с Д. Замкнувшись исключительно на себе или в себе, она деградирует.Пограничье Д. не противоречит тому, что она может проявлять себя вовне. Шпет писал: «Вообще, не потому ли философам и психологам не удавалось найти "седалище Д.", что его искали внутри, тогда как вся она, Д., вовне, мягким, нежным покровом облекает "нас". Но зато и удары, которые наносятся ей, — морщины и шрамы на внешнем нашем лике. Вся Д. есть внешность. Человек живет, пока у него есть внешность. И личность есть внешность. Проблема бессмертия Д. была бы разрешена, если бы была решена проблема бессмертного овнешнения» (Соч. — М., 1989. — С. 363-365).Д. м. б. также высокой и низкой, большой и малой, широкой и узкой, даже тесной. Поэты говорят, что Д. имеет свои пределы: пределы Д., пределы тоски. Значит, при всем своем пограничье, Д. имеет и свое пространство, но пространство совершенно особое. Пространство Д., ее чертоги не описываются метрическими и даже топологическими категориями, хотя свою топологию Д. имеет. Топология Д. не единственная, а множественная, топология не сциентистская, а гуманитарная, предполагающая взаимную, определяемую смыслом обратимость пространства и времени.Пространство и время Д. — это предмет размышлений об увлекательной и бесконечной области хронотопии (см. Хронотоп) сознательной и бессознательной жизни человека. Поиски онтологии Д. должны быть продолжены. Д. не только намечает к созданию новые функциональные органы, но санкционирует, координирует и интегрирует их работу. Одновременно с этим она сама раскрывается все полнее и полнее. Возможно, в этой работе Д. таится искомая учеными и художниками целостность человека, являющаяся камнем преткновения для психологии, давно мечтающей собрать воедино уже детально изученные изолированные психические функции и ищущей законы их взаимодействия. (В. П. Зинченко.)
Большой психологический словарь. — М.: Прайм-ЕВРОЗНАК. Под ред. Б.Г. Мещерякова, акад. В.П. Зинченко. 2003.
- душа
-
ДУША (с. 216) - предмет, казалось бы, настолько туманный и неопределенный, что вряд ли он может выступать научной категорией. Однако для психологии это понятие имеет принципиальную важность - хотя бы потому, что само название этой науки буквально можно перевести как «наука о душе». В нашей стране именно такое понимание психологии бытует с конца XVIII в. Так, например, еще в 1791 г. в Санкт-Петербурге была выпущена книга с примечательным названием «Начальные философические статьи, касающиеся до существа и свойств души человеческой, сочиненные во вкусе древних писателей и расположенные по образу, математическим наукам свойственному, иначе, составляющие науку, психологией называемую». Впрочем, такое представление существовало чуть более века. В 1916 г. С.Л.Франк констатировал: «Мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе другими (по содержанию и характеру), а перед фактом совершенного устранения науки о душе... Прекрасное обозначение «психология» — учение о душе — было просто незаконно похищено и использовано как титул для совсем иной научной области».Долгие годы в нашей стране само понятие души считалось идеалистической абстракцией, несовместимой с естественно-научным, материалистическим видением мира. Создалась парадоксальная ситуация - психология оказалась наукой о том, чего якобы и нет. Так о чем же, собственно, эта наука? Можно ли с научной точки зрения ответить на вопрос: «Существует ли душа?» Точнее - какой смысл допустимо вкладывать в это понятие в рамках научного мировоззрения? От богословской трактовки в данном случае следует дистанцироваться, не отвергая ее и не солидаризируясь с ней, ибо религиозная вера для своего обоснования в научном знании не нуждается, существует независимо от него, и науке, в свою очередь, опора на религиозные догматы не требуется. Однако и полностью проигнорировать так называемые идеалистические представления невозможно, иначе пришлось бы отказаться от рассмотрения самого термина. Необходимо хотя бы вкратце рассмотреть эволюцию этого понятия в истории научной мысли. Причем именно вкратце, поскольку более или менее детальное освещение этого вопроса потребовало бы десятка томов. Так, родоначальник экспериментальной психологии В.Вунд за 16 лет до открытия первой в мире психологической лаборатории, в 1863 г., посвятил этому вопросу целый курс лекций.Прежде всего следует отметить, что само греческое слово «психе» изначально является именем собственным. Так звали героиню древнегреческого мифа, известную в отечественной литературной традиции как Психея. Согласно преданию, земная девушка Психея полюбилась Эроту (в латинской традиции - Амуру), сыну богини Афродиты (Венеры). Мать, недовольная перспективой столь неравного союза, постаралась ему всячески воспрепятствовать и заставила Психею преодолеть множество нелегких испытаний, которые та, однако ж, с честью выдержала. Эрот, со своей стороны, уговорил олимпийских богов способствовать его союзу с любимой. В результате Психея обрела бессмертие, и влюбленные навеки соединились. Для древних греков Психея символизировала бессмертную сущность человека, поднимающую его над бренностью бытия. Ее именем стали называть душу, представления о которой у греков сильно отличались от тех, что были впоследствии развиты в рамках христианской доктрины. Да и слово «психология» придумали вовсе не древние греки. Его ввел в научный обиход немецкий философ Христиан Вольф на рубеже XVII — XVIII вв. Ныне это название уже не отражает прежних представлений о душе и вообще является скорее традиционным, символическим (подобно тому как геометрия давно вышла за рамки землемерия, однако называется как встарь).Можно предположить, что ранние представления о душе возникли в глубокой древности и были связаны с анимистическими представлениями первобытного человека. При возникновении древних представлений о душе как дыхании из объективной реальности заимствовалось наблюдение над дыханием живого существа, которое у мертвого исчезало (якобы потому, что умирающий «испускал душу» с последним вздохом). Наблюдения над прекращением жизни вследствие обильного кровотечения привели к тому, что кровь также стали считать носительницей души. Переживания сновидений привели к представлению о независимом существовании души от тела.Дальнейшее развитие представлений о душе развивалось в русле философского знания и выражалось в столкновении идеалистического и материалистического учений о психике. Уже у Фалеса душа есть нечто особое, отличное от тела, (он и магниту приписытал душу), у Анаксагора она — воздух, у пифагорейцев она бессмертна и переселяется, а тело является для нее чем-то случайным (пифагореец Филолай впервые назвал тело тюрьмой души). Так постепенно наметилось движение античной мысли в направлении идеалистического понимания души. Ему долгое время противостояло наивно-материалистическое учение, главным представителем которого может быть назван Демокрит. Он считал, что душа - это материальное вещество, которое состоит из атомов огня, шарообразных, легких и очень подвижных. Все явления душевной жизни Демокрит пытался объяснить физическими и даже механическими причинами. По его мнению, душа получает ощущения от внешнего мира благодаря тому, что ее атомы приводятся в движение атомами воздуха или атомами, непосредственно «истекающими» от предметов.В противоположность этому учению, основоположник объективного идеализма Платон рассматривал индивидуальную человеческую душу как образ и истечение универсальной мировой души. Душа существует прежде, чем она вступает в соединение с каким бы то ни было телом. В своем первобытном состоянии она пребывает в царстве вечных и неизменных идей, где истина и бытие совпадают, и занимается созерцанием сущего. По своей природе душа бесконечно выше бренного тела и потому может властвовать над ним. Телесное, материальное пассивно само по себе и получает свою действительность только от духовного начала.В представлениях Платона, существуют три начала человеческой души. Первое и низшее роднит его с животными и даже растениями. Это вожделеющее неразумное начало. Обладая им, всякое живое существо стремится удовлетворять свои телесные нужды; эта часть души испытывает удовольствие, достигая этой цели, и страдание - в противном случае. Она составляет большую часть души любого человека. Другое - разумное - начало противодействует стремлениям вожделеющего начала. Третье начало - «яростный дух». Этой частью души человек «вскипает, раздражается, становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные им муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений - либо добиться своего, либо умереть; разве что его смирят доводы собственного рассудка, который отзовет его наподобие того, как пастух отзывает свою собаку». (Приходится лишь поражаться, в какой мере эти представления предвосхищают психоаналитическую доктрину личности.) Согласно Платону, все стороны души должны находиться в гармоничном отношении друг к другу при господстве разумного начала.Весьма сложное представление о душе развил Аристотель. Его трактат «О душе» — первое специально психологическое сочинение, которое в течение многих веков оставалось главным руководством по психологии. Аристотель многими почитается и как основатель психологии (как, впрочем, и целого ряда других наук).Аристотель отрицал представление о душе как о веществе, но в то же время не считал возможным рассматривать душу в отрыве от материи. Для определения природы души он использовал сложную философскую категорию «энтелехия», которая означает осуществление чего-то. «Душа, - писал он, - необходимо есть сущность в смысле формы естественного тела, обладающего в возможности жизнью. Сущность же (как форма) есть энтелехия; стало быть, душа есть энтелехия такого тела». Один привлекаемый Аристотелем образ хорошо помогает понять смысл этого определения. «Если бы глаз был живым существом, - писал Аристотель, - то душой его было бы зрение». Главная функция души, по Аристотелю, — реализация биологического существования организма. Такое представление закрепилось впоследствии за понятием «психика». Что же касается понятия «душа», то оно все более сужалось до отражения преимущественно идеальных, «метафизических» и этических проблем существования человека. В эпоху Средневековья учение Аристотеля о душе было преобразовано Фомой Аквинским в идеалистическое. Но богословская дискуссия о природе души на этом не завершилась. Согласно пониманию некоторых отцов церкви (например, Тертуллиана), душа материальна, другие (например. Блаженный Августин) считают ее нематериальной. Последнее понимание в итоге возобладало в христианстве. Философские же споры продолжались. Например, по мнению И.Канта, апелляция к нематериальному принципу во имя разрешения вопроса о душе представляет собой прибежище ленивого разума. Для Канта душа есть предмет внутреннего чувства в его связи с телом, но ни в коей мере не субстанция; рассуждения о субстанциональности души должны уступить место рассуждениям о ее актуальности. В эмпирической психологии, оформившейся в XX в., понятие о душе было заменено представлениями о душевных явлениях.В современной научной литературе, как философской, так и психологической, термин «душа» не употребляется или используется очень редко — как синоним слова «психика». Характерно, что понятие «душа» встречается не во всех психологических энциклопедиях и словарях. В обыденной речи слово «душа» обычно соответствует понятиям «психика», «внутренний мир человека», «переживание», «сознание».Что же касается религиозного понимания души, то ее понимание всегда было и останется недостижимо психологическими методами. Интересно, что необходимость такого разграничения применительно к научной психологии давно подчеркивалась церковью. В марте 1914 г. на торжестве по случаю официального открытия первого в России Психологического института при Московском университете (ныне Психологический институт РАО) епископ Серпуховский Анастасий сказал в своей речи: «Возможно точное изучение душевных явлений, вообще говоря, можно только приветствовать. Но, стремясь расширить круг психологических знаний, нельзя забывать о естественных границах познания души вообще и при помощи экспериментального метода в частности. Точному определению и измерению может подвергаться лишь, так сказать, внешняя сторона души, которая обращена к материальному миру... Но можно ли исследовать путем эксперимента внутреннюю сущность души, можно ли измерить ее высшие проявления? Не к положительным, но к самым превратным результатам привели бы подобные попытки». Вероятно, с такой постановкой вопроса (точнее - с таким его решением) психологам следует согласиться.Так или иначе, признавая психологию наукой, следует также признать, что это наука особого рода. Изучая душевные явления, она так и не ответила, да, наверное, никогда и не сможет ответить, явления чего она изучает.
Популярная психологическая энциклопедия. — М.: Эксмо. С.С. Степанов. 2005.
