- культурно-историческая теория
-
— концепция психического развития человека, разработанная в 20–30-е гг. Л. С. Выготским при участии его учеников А. Н. Леонтьева и А. Р. Лурия. При формировании К.-и. т. ими был критически осмыслен опыт гештальтпсихологии, французской психологической школы (прежде всего Ж. Пиаже), а также структурно-семиотического направления в лингвистике и литературоведении («формальная школа» в литературоведении (ОПОЯЗ) и др.). Первостепенное значение имела ориентация на марксистскую философию. Согласно К.-и. т., главная закономерность онтогенеза психики состоит в интериоризации ребенком структуры его внешней, социально-символической (т. е. совместной со взрослым и опосредствованной знаками) деятельности. В итоге прежняя структура психических функций как «натуральных» изменяется — опосредствуется интериоризованными знаками, психические функции становятся «культурными». Внешне это проявляется в том, что они приобретают осознанность и произвольность. Тем самым интериоризация выступает и как социализация. В ходе интериоризации структура внешней деятельности трансформируется и «сворачивается», с тем чтобы вновь трансформироваться и «развернуться» в процессе экстериоризации, когда на основе психической функции строится «внешняя» социальная деятельность. В качестве универсального орудия, изменяющего психические функции, выступает языковой знак — слово. Здесь намечается возможность объяснения вербального и символического (см. символ) характера когнитивных (познавательных) процессов у человека. К.-и. т. на общепсихологическом уровне и с иных методологических позиций выдвинула проблематику, к которой обратились символические интеракционисты (см. интеракционизм) и сторонники гипотезы Сепира—Уорфа (см. лингвистической относительности гипотеза). Для проверки основных положений К.-и. т. Л. С. Выготским с сотрудниками была разработана «методика двойной стимуляции», с помощью которой моделировался процесс знакового опосредствования, прослеживался механизм «вращивания» знаков в структуру психических функций — внимания, памяти, мышления. Частным следствием К.-и. т. является важное для теории обучения положение о «зоне ближайшего развития» — периоде времени, в к-ром происходит переструктурирование психической функции ребенка под влиянием интериоризации структуры совместной со взрослым, знаково-опосредствованной деятельности. К.-и. т. подвергалась критике, в том числе со стороны учеников Л. С. Выготского, за неоправданное противопоставление «натуральных» и «культурных» психических функций; за понимание механизма социализации как связанного преимущественно с усвоением знаково-символических (языковых) форм; за недооценку роли предметно-практической деятельности человека. Последний аргумент стал одним из исходных при разработке учениками Л. С. Выготского концепции структуры деятельности в психологии. В настоящее время обращение к К.-и. т. связано с анализом процессов общения, с изучением диалогического характера ряда когнитивных (связанных с познанием, процессов см. диалог), с использованием в психологии аппарата структурно-семантических исследований.
Краткий психологический словарь. — Ростов-на-Дону: «ФЕНИКС». Л.А.Карпенко, А.В.Петровский, М. Г. Ярошевский. 1998.
- культурно-историческая теория
-
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ (с. 339)Культурно-историческая теория развития психики, созданная в 20-х - начале 30-х гг. Л.С. Выготским и получившая развитие в трудах его последователей, является, наверное, самой авторитетной и широко признанной психологической теорией в нашей стране. Редкий российский психолог, даже не принадлежащий к школе Выготского в ее нынешнем поколении, незнаком с основными положениями этой теории и не солидаризируется с ними хотя бы отчасти.Психологическая теория Выготского сложилась на основе марксистской философии диалектического материализма. Сегодня многие воспринимают марксизм лишь как утопическое социальное учение, полностью дискредитировавшее себя в общественной практике. Такая точка зрения небезосновательна, но при этом, наряду с политическими и экономическими аспектами марксизма, оказывается поспешно отброшена и его философская методология - диалектический материализм, который на самом деле имеет полное право на существование, более того - в гораздо меньшей степени уязвим для критики, чем многие другие философские учения - скажем, экзистенциализм. В психологическом аспекте рассмотрение личности как совокупности общественных отношений не менее, а то и более оправданно, нежели ее трактовка как проекции либидозных инстинктов либо как репертуара поведенческих навыков. Выготским была предпринята попытка анализа собственно человеческого в человеке - не того, что роднит человека с токующим глухарем или крысой в проблемном ящике, а того, что составляет его специфически человеческую сущность. Эта специфика определяется сформированностью у человека высших психических функций. Всякого рода «глубинная» психология фактически игнорирует эту специфику. Подлинная психология должна быть «вершинной», то есть ориентированной на высшие уровни развития психики, характерные для человека как общественного, а не только природного существа.В философском плане Выготский опирается на мысль, неоднократно высказывавшуюся классиками марксизма, о том, что при переходе от животных к человеку произошло кардинальное изменение взаимоотношений субъекта с окружающей средой. На протяжении всего существования животного мира среда действовала на животное и видоизменяла его; животное приспосабливалось к среде, и это обусловило биологическую эволюцию животного мира. Появление человека ознаменовано началом иного, противоположного процесса: человек начал действовать на природу и видоизменять ее. Выготский приводит следующее высказывание Ф.Энгельса: «Все планомерные действия всех животных не сумели наложить на природу печать их воли. Это мог сделать только человек».Как известно, классики марксизма в этом процессе выделяли прежде всего его орудийный характер, опосредованность деятельности орудиями. У Выготского возникла гипотеза: нельзя ли найти в психических процессах человека элемент опосредованности своеобразными психологическими орудиями? Косвенное подтверждение этой гипотезе он находил в известных словах Ф. Бэкона, которые затем неоднократно цитировал: «Ни голая рука, ни предоставленный сам себе разум не имеют большой силы. Дело совершается орудиями и вспомогательными средствами».Способность к овладению природой не проходит бесследно для человека в одном очень важном отношении: человек учится также овладевать собственной психикой. Так появляются произвольные формы деятельности, или высшие психические функции.Каким образом появление высших психических функций связано с овладением природой? По мнению Выготского, здесь имеет место двусторонняя связь: указанные изменения в психике человека выступают одновременно и как следствие его измененных отношений с природой, и как фактор, который обеспечивает эти изменения. Ведь если жизнедеятельность человека сводится не к приспособлению к природе, а к изменению ее, то его действия должны совершаться по какому-то плану, подчиняться каким-то целям. Ставя и реализуя внешние цели, человек с какого-то момента начинает ставить и осуществлять внутренние цели, то есть научается управлять собой. Таким образом, первый процесс стимулирует второй. В то же время прогресс в самоорганизации помогает более эффективно решать внешние задачи.Таким образом, овладение природой и овладение собственным поведением - параллельно идущие процессы, которые глубоко взаимосвязаны.Подобно тому как человек овладевает природой с помощью орудий, он овладевает собственным поведением также с помощью орудий, но только орудий особого рода - психологических.По мысли Выготского, в психических процессах человека следует различать два уровня: первый - это разум, «предоставленный самому себе»; второй - это разум (психический процесс), вооруженный орудиями и вспомогательными средствами. Точно так же следует различать два уровня практической деятельности: первый - это «голая рука», второй — рука, вооруженная орудиями и вспомогательными средствами. При этом как в практической, так и в психической сфере человека решающее значение имеет именно второй, орудийный, уровень. В области психических явлений первый уровень Выготский назвал уровнем «натуральных», а второй уровень - уровнем «культурных» психических процессов. «Культурный» процесс - это «натуральный» процесс, опосредованный своеобразными психическими орудиями и вспомогательными средствами.Что такое психологические орудия? Краткий ответ Выготского: это знаки. Пояснить это можно на примере произвольной памяти.Предположим, перед субъектом стоит задача запомнить какое-то содержание, и он с помощью специального приема это делает. Человек запоминает иначе, чем животное. Животное запоминает непосредственно и непроизвольно. У человека запоминание оказывается специально организованным действием. Каково содержание этого действия?Рассмотрим вслед за Выготским такой распространенный прием, как завязывание узелка «на память»: человеку надо что-то вспомнить спустя некоторое время; он завязывает на платке узелок и, снова увидев его, вспоминает о запланированном деле.Этот пример настолько банален, что кажется, в нем невозможно обнаружить никакого глубинного содержания. Выготский усмотрел в нем принципиально новую структуру психических функций человека.Данный пример весьма типичен. Анализ этнографического материала обнаруживает, что аналогичные способы запоминания широко практикуются у отсталых племен, не имеющих письменности. Исторические материалы свидетельствуют о том же: у разных народов в далеком прошлом подобным образом использовались для запоминания разные средства. В одних случаях это были зарубки на дереве и кости разных форм и сочетаний, в других - узелковая знаковая система, достигшая, например, исключительной сложности у инков.Во всех перечисленных случаях для запоминания используются внешние средства - это знаки какого-то содержания. Иногда такие средства просты, иногда - весьма дифференцированы, представляя собой зачатки письменности. Но эти различия несущественны. Главное и общее состоит в том, что подобные средства-знаки фактором своего появления и использования порождают новую структуру запоминания как психического процесса. Эту структуру Выготский изображает с помощью простой схемы [рис.: треугольник с вершинами А, В, X].Имеется некий стимул А, и на него требуется дать ответ В (эти термины звучат несколько старомодно, но они были характерны для того времени).Итак, в случае запоминания А - это содержание, которое надо запомнить; В - воспроизведение этого содержания через какой-то промежуток времени и, возможно, в другом месте. Предположим, что содержание А сложное, и непосредственных способностей человека недостаточно для его запоминания. Тогда он «кодирует» его с помощью каких-то средств, например зарубок. Последние обозначаются как X. По Выготскому, X - это дополнительный стимул, который связан с содержанием стимула А, то есть является его знаком. Затем X используется для того, чтобы дать ответ В. Тем самым человек опосредствует свой ответ с помощью знака X. При этом X выступает как средство и запоминания, и воспроизведения или как психологическое орудие, с помощью которого человек овладевает своей памятью.Ничего подобного нельзя представить себе у животных. Собака, когда-то наказанная палкой, рычит, снова увидев палку. Вполне естественно сказать, что она вспомнила ранее нанесенные ей удары. Но запечатлениеэто произошло непроизвольно, и воспоминание также «всплыло» само собой, по простому закону ассоциаций. Непосредственная связь А - В (палка - удар) описывает натуральную мнемическую функцию - единственную форму памяти, которая есть у животных. Здесь нет и следа произвольности, которая возможна только при использовании опосредствующего знака.На примере памяти легко просматривается ограниченность натуральных функций животных и широта, если не сказать безграничность, возможностей человека, которые приобретаются благодаря опосредованной структуре высших психических функций. Память животных ограничена, во-первых, объемом естественно запечатлеваемого материала, во-вторых, безусловной зависимостью ее от актуальной ситуации: чтобы вспомнить, животное снова должно попасть в те же условия, например увидеть палку.Человеческая же память благодаря многим приемам опосредствования может вбирать в себя огромное количество информации. Кроме того, она совершенно освобождена от необходимости повторения ситуации запоминания: нужное содержание человек может вспомнить в любых других условиях благодаря использованию стимулов-средств, или знаков.Важнейшую часть концепции Выготского составляет ее генетический аспект. Откуда берутся средства-знаки? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть сначала культурно-историческое развитие человека, потом онтогенез, развитие ребенка. Эти процессы имеют принципиальное сходство.Согласно марксистской концепции (которую в этом аспекте весьма затруднительно внятно оспорить) человека создал труд; общение в процессе трудовой деятельности породило речь. Первые слова обеспечивали организацию совместных действий. Это были слова-указания -, обращенные к другому и направляющие его действия. Потом произошло принципиально важное событие: человек стал обращать слова-указания, слова-приказы на самого себя. Из внешней командной функции слова родилась его внутренняя организующая функция.Итак, возможность приказывать себе рождалась в процессе культурного развития человека из внешних отношений приказа — подчинения. Сначала функции приказывающего и исполнителя были разделены и весь процесс, по выражению Вытотского, был интерпсихологическим, то есть межличностным. Затем эти же отношения превратились в отношения с самим собой, то есть в интрапсихологические.Такое превращение Выпотский назвал процессом интериоризации. В ходе этого процесса происходит превращение внешних средств-знаков (зарубки, узелки, громко произнесенное слово) во внутренние (образ, элемент внутренней речи и т.п.).В онтогенезе наблюдается принципиально то же самое. Выготский выделил здесь следующие стадии интериоризации. Первая: взрослый Действует словом на ребенка, побуждая его что-то сделать. Вторая: ребенок перенимает от взрослого способ обращения и начинает воздействовать словом на взрослого. Третья: ребенок начинает воздействовать словом на самого себя. Таким образом интериндивидуальные отношения превращаются в интраиндивидуальные акты самоуправления. При этом психологические орудия из внешней формы переходят во внутреннюю, то есть становятся умственными средствами.Если посмотреть в целом на ситуации индивидуального развития детеныша животного и ребенка, то можно увидеть их существенные различия по целому ряду параметров.Будущее поведение животного в своих главных чертах генетически запрограммировано. Индивидуальное научение обеспечивает лишь адаптацию генетических программ к конкретным условиям обитания. В отличие от этого, человеческое поведение генетически не предопределено. Так, выросший вне социальной среды ребенок не только не научается говорить, но даже не осваивает прямохождение. Ребенок в момент рождения, по меткому выражению Анри Пьерона, еще не человек, а только «кандидат в человеки».Это связано с одним важным обстоятельством: видовой опыт человека зафиксирован во внешней форме - во всей совокупности предметов материальной и духовной культуры. И каждый человек может стать представителем своего вида - вида homo sapiens, только если он усвоит (в определенном объеме) и воспроизведет в себе этот опыт.Таким образом, усвоение, или присвоение, общественно-исторического опыта есть специфически человеческий путь онтогенеза, полностью отсутствующий у животных. Отсюда обучение и воспитание - это общественно выработанные способы передачи человеческого опыта.Культурно-историческая теория Выпотского, которую он не успел во многом конкретизировать, была развита его последователями и оказала огромное влияние на дальнейшее развитие отечественной психологии (в данном случае уместно говорить не только о советской психологии, но и нынешней, поскольку это влияние в значительной мере сохраняется). По крайней мере два фундаментальных положения этой теории сохраняют непреходящее значение. Это положение об опосредствованном характере высших психических функций, или произвольных форм поведения человека, и положение об интериоризации как процессе их формирования. Правда, в последующие годы менялось терминологическое оформление этих главных идей, смещались некоторые акценты, но общий их смысл сохранялся и развивался.Например, развитие личности понимается многими (кстати, без различий в теоретической ориентации) как развитие прежде всего способности к опосредствованному поведению. Однако средствами здесь оказываются не столько «стимулы» или «знаки», как социальные нормы, ценности и т.п.Идея Выготского об интериоризации психологических орудий и способов их употребления была распространена П.Я.Гальпериным на формирование умственных действий. Она составила основу понимания природы внутренней деятельности как производной от внешней, практической деятельности с сохранением принципиально того же строения (А.Н.Леонтьев). Она также выразилась в понимании личности как структуры, образующейся путем интериоризации социальных отношений. Наконец, применение культурно-исторического подхода позволило развить представления о качественной специфике человеческого онтогенеза. В этой связи уместно процитировать Выготского, который писал, что разработанный им метод «...изучает ребенка не только развивающегося, но и воспитуемого, видя в этом существенное отличие истории человеческого детеныша».Сегодня, когда все громче раздаются голоса записных «гуманистов», требующих предоставить развивающемуся ребенку «свободу», возможность «расти в естественном направлении», совсем нелишне вспомнить теорию, которая гласит: подлинно человеческие нормы и ценности никогда не «вырастут изнутри», их необходимо задать извне и помочь их присвоить.
Популярная психологическая энциклопедия. — М.: Эксмо. С.С. Степанов. 2005.